Зато Верещагиной чуждо слово «дискомфорт», ее рука изучает мое тело, как собственное. Только ради науки и ее собственных знаний, я готов побыть в роли подопытного и сильно не противлюсь.

– Ты пьяна, красотка, – подмечаю я. – Не думай, что это остановит меня, если ты зайдешь слишком далеко. Даже не рассчитывай на мои моральные качества, их попросту не существует.

– С чего ты взял, что я пристаю к тебе? – бухтит она.

Я посмотрел на нее, потом на руку под кофтой, а потом снова на нее, и вопрос исчерпался сам по себе.

– Мне нужно еще, – говорю я и направляюсь к нашей парочке.

Мне следовало сидеть на месте, наслаждаться легкими поглаживаниями, выпивать и слушать музыку, но желание отомстить Тарасовой за грубость в переписке взяло надо мною верх. Уверен, в жизни она постеснятся быть такой дерзкой.

Я приближаюсь к ней. Она стоит спиной и не может уловить моего присутствия, поэтому я отвлекаю ее. Шепчу на ухо:

– Привет. Как мама?

Вздрогнув, Тарасова оборачивается. Ее лицо вспыхивает от возмущения.

– Что тебе нужно? – рычит она.

– Ты.

– Неправильный ответ. Давай еще раз.

– Кажется, мы не договорили.

Она теряет терпение.

– А вот мне так не кажется.

– Поверь, из нас двоих я более толковый. И если уж воспринимать чьи-либо слова всерьез, то только мои.

Поэтесса задохнулась.

– Ты снова назвал меня тупой?

– Почему снова? Это было единожды.

– Ты делал это несколько раз.

– В остальных случаях я шутил.

– Все в порядке, Варя? – взлезая, хмуриться Быков.

– Ох, остынь, Егорка, тебе не пойдут доспехи, – улыбаюсь я. – Не переживай, ты успеешь пристроить своего дружка, у вас еще куча времени.

Щеку обжигает пощечина. Варя уходит на кухню, а Быков бежит за ней. Я же беру оставленный ею бокал, выпиваю и смотрю на бутылку пива. Разве спортсмены пьют пиво? По чистой случайности, у моих ног стоит бутылка с белизной, видимо затирали пролитое. Я поддаюсь на провокацию, хватаю средство, открываю его и держу над коричневым горлышком.

Сколько капель будет достаточно, чтобы его желудок превратился в сито? Две? Десять? Четверть бутылька? Проклятье, я не силен в математике.

– Что тут происходит? – отвлекает меня Света. Сама того не подозревая, она спасают ублюдку жизнь. – Почему Тарасова ударила тебя?

– Понятия не имею, – вру я и возвращаю белизну на место. – Я всего лишь спросил, как дела у ее матери. Кажется, она решила, что я положил на нее глаз.

Верещагина приподнимает идеальную бровь.

– А это так?

– Я что похож на того, кто любит девушек постарше?

Она пожимает плечами.

– Не знаю. Ты ведь не проявил симпатию ни к одной из нас.

– Это действительно проблема?

– Скорее легкое разочарование, – припевает она.

Я без труда расшифровываю намек.

– И как мы будем решать эту проблему?

Надкусив ноготь, Светка осматривается по сторонам.

– Хочешь, я покажу тебе офис отца? Он у меня хирург.

Хирург! Точно! Это профессия попросту вылетела у меня из головы!

– Значит, он врач, – задумчиво повторяю я. – А как насчет медицинской маски? Такая имеется? Пойми, я немного простужен, не хочу тебя заразить.

Верещагина оказываться весьма догадливой девушкой и улыбаясь, кивает.

Через минуту мы оказываемся в полутемной комнате. Она что-то бормочет относительно комфорта, но я быстро ее затыкаю. Стена. Поднятое платье. Процесс. Все максимально быстро и бесчувственно.

– Я сумасшедшая, – вздыхает она.

– Ты не сумасшедшая, Света. Ты – дура.

Я так отвык прикасаться к кому-либо помимо Джоконды, что уже забыл как это прекрасно. Нет, Джоконда явно преуспевает в своем деле, но когда ты слишком долго смотришь красивую штуковину, то со временем она теряет свою уникальность. Так и Джоконда утратила свой шарм уже как несколько месяцев назад.

Закончив начатое, мы вернулись к гостям. Несколько парней встретили меня веселым улюлюканьем. Идиоты. Но когда я попытался найти алкоголь, то первым обнаружил отсутствие одной личности.

– Куда спрятал свою благоверную? – спрашиваю я Быкова, который насуплено сидел в углу комнаты. – Или она здесь, просто ее никто не замечает? Как всегда.

Егор скрещивает на груди руки и отворачивает голову.

– Не врубай клоуна, Звягин, – фыркает он. – Как только Варя узнала о вашей интрижке с Верещагиной, то сразу же сбежала, – парень бросает в меня недоумевающий взгляд. – Если у вас Тарасовой шашни, то зачем другим мозги пудрите?

Я не стал отвечать на глупый вопрос и оставил его без ответа. Просто ушел и продолжил наслаждаться вечеринкой. Если Быков решил, что меня покоробил уход Вари, то он сильно ошибаться. Мне плевать. Она для меня не больше, чем причудливая одноклассница. Я пытаюсь представить ее рядом с собой и не получается. Мне скорее суждено встречаться с Верещагиной, чем с недотрогой Варей.

Кстати, где она? Я плоховато разглядел обстановку в офисе.

Попойка закончилась около часа ночи. К тому времени я уже еле стоял на ногах и решил покинуть квартиру. Свежий морозный воздух приятно охладил кожу. Стало значительно легче. Но когда вышел из подъезда, то заметил силуэт в уродливой шапке с огромным бубоном. Варя сидела на той лавочке, на которой мы прогуливали уроки.

Бесконтрольное тело понесло в ее сторону. Обойдя лавку, я увидел красный влажный нос, а потом и бутылку пива в руках. В этот момент я поблагодарил бога, что он не позволил мне провести манипуляцию с белизной.

– Весело у тебя тут, – смеюсь я, встав напротив. – Не ж-ж-жарко ли тебе, девица? Не ж-ж-жарко ли тебе, красная?

Она поднимает на меня прищуренные глаза.

– Пошел к черту.

– Уже там был.

– Значит, вали к своей Верещагиной. А меня оставь.

Я задираю голову и вдыхаю зимний воздух.

– Я сожалею, что тебе приходится испытывать чувство ревности.

Мои слова бьют по ней молотом. Она подрывается с лавочки и уходит прочь. Мне снова смешно. Каждое ее действие сравнимо с детской вредностью.

– Хватит это отрицать, Варя! – со смешком кричу ей вслед. – Пора признаться, что ты влюбилась в меня!

Тарасова останавливается. Думает. А потом разворачивается, подходит ко мне и нервно тычет варежкой в грудь.

– А знаешь, Звягин, я больше не буду этого отрицать. Да, я признаюсь, ты мне нравишься, – она хрипит, ей не хватает воздуха. – Но мне самой это не в радость. Тебе не понять, но как ужасно то, что тебе нравиться редкостная мразь. Я не могу проконтролировать свои чувства, но головой осознаю, что это неправильно. Ты отвратительный, и это факт, но ты мне нравишься. Ты пытался охомутать мою мать, но даже после этого, ты мне нравишься. Может, я даже влюбилась. Скорее всего так и есть. Да какая разница, если ты полное дерьмо?

Я молчу, а она ненормально улыбается.

– Что теперь скажешь, Витенька? Не ожидал получить такой ответ, да? Но это еще не все, – после этого она вонзается в меня влажными губами. Неумело целует, а я не шевелюсь. Даже не пытаюсь ответить.

Оторвавшись, Варя разворачивается на пятках и уверенно шагает к подъезду. Только и вижу, как трясется бубон ее шапки. Поднимает руку, но даже через варежку я понимаю, что она показывает мне средний палец.

– Вот и живи теперь с этим, мудак!

Глава#11. Варя

Всё бы было лучше и как будто бы пустяк

Всё бы было проще, если б не был я дурак

Всё бы было легче, был бы я сейчас с тобой

Всё бы было проще, был бы я сейчас живой…

© Небеса – Дурак.

«Да, ты мне нравишься, Звягин. Вот теперь живи с этим».

Звенит звонок с последнего урока, вырывая меня из позорных мыслей, возвращая в настоящее, которое тоже не самое прекрасное. Хорошо бы найти то место, где можно чувствовать себя комфортно и не дергаться на каждой секунде, но пока это из разряда мечтаний. Звенит звонок с последнего урока, и все мои внутренности сжимаются в комок. Мне следовало поторопится домой, спрятаться за толстыми стенами уютной комнаты и грызть себя до костей, за то что имела глупость раскидаться несколькими опрометчивыми признаниями, но я не тороплюсь. В этом мире нет для меня места. Мой дом – не мой. Моя комната – не моя. Моя жизнь – чужая. Звенит звонок с последнего урока и я понимаю, что живу от звонка до звонка.